Николай Леонов – известный писатель и кинодраматург. Прежде чем стать профессиональным писателем, проработал 10 лет в МУРе, в 1963 году покинул органы МВД в звании капитана. Он автор множества романов и повестей, признанных классикой отечественного детектива.

Сюжет книги «Операция „Викинг“», написанной в соавторстве с Юрием Костровым, лег в основу одного из самых знаменитых фильмов о подвигах советских разведчиков, «Вариант „Омега“».

Эстония. Таллин. 1942 год. Разведчик высочайшего класса Сергей Скорин, только что вернувшийся из-за линии фронта, под именем немецкого офицера Пауля Кригера снова направляется в глубокий тыл врага с рискованным заданием. Он делает все, чтобы его арестовали и разоблачили. Его противник, немецкий разведчик барон фон Шлоссер торжествует – хитроумный план, разработанный адмиралом Канарисом и порученный выполнить Шлоссеру, сработал – русский разведчик схвачен и начал работать на немцев.  В книге есть всё – и столкновение сильных характеров, и мастерски закрученная интрига,  и безупречная логика, и превосходный стиль самого повествования. Всё, как и в жизни, не так просто, как хочется, и часто то, что принимается за победу, в конце концов может оказаться поражением.

Файл fb2

...Шлоссер отбросил газеты, вышел из-за стола, встал у открытого окна.

Туман прилипал к остроконечным крышам города, нехотя опускался в узкие улочки, забивался в темные углы. Шпили крыш уже высохли, а на улицах еще было сыро. Город напоминал Шлоссеру топкое болото, где любая неосторожность может привести к гибели.

Завтра Маггиль должен отдать русского. Франц утверждает, что русский молчит, не то что не дает показаний, а просто молчит. Не говорит ни слова. В Таллинне ли вообще этот высокий капитан? Франц мог обмануть, доложить о нем начальству. Русского забрали. Может быть, сейчас он уже в Берлине. Теперь никто, даже адмирал не вырвет его из рук СД. Капитан исчезнет. Результат – ноль. Шлоссера, как не выполнившего личный приказ фюрера, в лучшем случае сошлют назад в имение, а скорее всего направят с понижением на фронт. Черт дернул заигрывать с чернорубашечниками!

– Кофе на столе, господин барон.

Шлоссер прошелся по комнате, едва сдерживая себя, чтобы беспричинно не отругать старого Хельмута, сел за стол, обжигаясь, выпил две чашки кофе. Хельмут смотрел осуждающе: этого раньше не бывало с бароном, две чашки кофе станет пить только плебей.

По комнате рассыпались трели междугороднего телефонного звонка. Хельмут, опередив Шлоссера, снял трубку.

– Особняк барона Шлоссера, – сказал он официально. – Одну минуту, господин капитан, сейчас доложу. – Хельмут прикрыл трубку рукой. – Господин барон, из канцелярии адмирала Канариса.

Выждав несколько секунд, Шлоссер взял трубку.

Безукоризненно вежливый капитан передал привет от адмирала и отца, справившись о здоровье, несколько минут распространялся о погоде. Шлоссер отвечал междометиями, а в конце разговора попросил позвонить завтра вечером. Капитан ответил, что всегда рад, пожелал всех благ, повесил трубку.

Разговор с Берлином испортил настроение окончательно. Шлоссер долго смотрел на черный равнодушный аппарат, снова снял трубку, набрал номер. После долгих гудков ответила Лота.

– Вас слушают, – неуверенно сказала она. Шлоссер молчал, пытался представить, как она выглядит – как одета, какое у нее выражение лица. Вчера, после ухода Маггиля, глаза у нее из голубых превратились в черные… Лота дунула в трубку и повторила: – Вас слушают. – Она еще подождала и тихо спросила: – Это вы, барон? – Шлоссер молча кивнул. – Вчера я забыла вас поздравить с очередной победой, ведь вы, как и предполагали, нашли в машине то, что искали. – Лота сделала паузу. – Мне приятно, что вы молчите, барон. – Она повесила трубку.

Шлоссер еще долго слушал частые гудки. Настроение не улучшалось.

Едва войдя в кабинет, Шлоссер вызвал начальника дешифровальной группы.

– Докладывайте о ваших успехах, – сказал Шлоссер, когда фельдфебель переступил порог кабинета.

– Господин майор…

– Это не новость, – перебил Шлоссер, – я уже много лет майор. Я вам дал книгу с шифром, а вы не можете расшифровать пустяковые радиограммы. В чем дело?

– Еще не нашли нужную страницу. – Фельдфебель не сводил глаз с расхаживающего по кабинету Шлоссера.

– Как вы ищете?

– Начали с первой, господин майор.

– Боже мой! – Шлоссер вздохнул. – Будем благодарны дуракам: не будь их, мы не смогли бы преуспеть в жизни. Дайте мне книгу.

Когда фельдфебель принес томик, Шлоссер взял у него книгу, сдавил ее ладонями, посмотрел на нее сбоку

– Подойдите, – позвал Шлоссер, подходя к окну. – Что вы видите?

– Где, господин майор?

Шлоссер поднял взгляд на фельдфебеля.

– Как ваше имя?

– Курт, господин майор.

– Вольно, Курт. Страх – плохой помощник в работе. Смотри сюда, видишь темную полоску, и листы сходятся неплотно. – Он повернул томик боком. – В этом месте книгу открывали чаще, надо быть внимательнее. Иди. У тебя остались целые сутки. Завтра утром радиограммы должны быть расшифрованы.

А сколько осталось времени у него, майора Шлоссера? Что бы сказал отец, узнав, что его Георг, стремясь облегчить свою работу, собственноручно отдал человека в гестапо? Ничего не сказал – генерал не поверил бы. Шлоссер вспомнил сухое лицо отца, жесткую щеточку усов, светлые, чуть слезящиеся глаза. Отец долго противился желанию Георга работать в абвере. Но молодой Шлоссер был увлечен идеями Канариса. Георг мечтал стать немецким Лоуренсом. После долгих споров, под давлением Канариса, обещавшего лично следить за карьерой Георга, генерал сдался.

Шлоссер повертел в руках бутылку коньяку, поставил назад в шкаф. Необходимо быть в форме. В абсолютной форме! Завтра, когда Маггиль привезет русского – Шлоссер старался не думать, что гестаповец может обмануть, – майор абвера должен находиться в отличной форме.

Он предупредил, что вернется часа через два, сел в машину, решил покататься по городу. За рулем он всегда чувствовал себя собранным и сильным, мерное урчание мотора снимало напряжение, подзаряжало энергией. Но на узких улочках Таллинна Шлоссеру было тесно, а когда он выехал за город, его тут же остановил патруль. Офицеры козыряли, извинялись, но стоило разогнаться, как на шоссе появлялся новый мотоцикл. Один раз Шлоссер не обратил внимания на приказ остановиться, его начали преследовать, над лакированным кузовом пропели пули; майор длинно выругался, встал у обочины.

– Извините, господин майор, номер вашей машины нам неизвестен, – сказал солдат, возвращая ему документы.

Шлоссер, не ответив, поехал назад в город, остановил машину в узком переулке.

В операции «Троянский конь» наступил решающий этап – надо заставить русского работать. Завтра. Все решится завтра. Шлоссер представил, как, разговаривая с адмиралом, долго будет расспрашивать о здоровье и, между прочим, вскользь, как о само собой разумевшемся факте, сообщит, что имеет прямую связь с Москвой.

Настроение улучшилось, барон оглянулся, неожиданно выяснилось, что он остановился у особняка Лоты. «Что же, надо проверить, все ли готово к приему гостя», – попытался он обмануть себя. Он погулял у дома, придирчиво разглядывая двери, окна, выходящие в небольшой сад. Одноногий садовник копался у клумбы. Сорокалетний фельдфебель абвера прыгал на деревяшке, придирчиво оглядывал свое хозяйство и не мог даже у опытного человека вызвать и тени подозрения...

* * *

...И все-таки барона не оставляло предчувствие опасности, надвигающейся беды. Капитан логичен и последователен. Раз он пригласил Шлоссера на прогулку, значит, преследует определенную цель. Какую? Шлоссер не хотел сам задавать этот вопрос. Как прекрасно капитан ни владеет собой, Шлоссер чувствует, что русский нервничает: легкий румянец, необычно блестят глаза, оживленно и много говорит.

Скорин тоже почувствовал настороженность и подозрительность барона. Необходимо срочно его отвлечь. Не придумав ничего лучшего, Скорин спросил:

– Лота, вы знаете историю Таллинна?

– Расскажите, капитан, – Лоте передалось напряжение мужчин, и она обрадовалась предстоящей разрядке.

– Впервые город появился на карте в начале двенадцатого столетия и имел название Калеван, – начал рассказывать Скорин. – Примерно через сто лет возле Калевана неожиданно причалили корабли с датскими воинами. Шла летняя страда. Защитники Калевана не успели вовремя собрать дружину… Захватчики дали порабощенному городу новое название – Ревал. Хотя оно происходило от названия древнеэстонской земли «Рявала», эстонцы не приняли его. Они стали именовать город Таллинном – Таани лиин – датский город, подчеркивая тем самым, что город захвачен чужеземцами. – Скорин остановился и оглянулся.

Шлоссер взял его под руку, посмотрел в лицо.

– Что дальше, капитан?

– Улица Пикк-Ялч, по которой мы идем, – древняя дорога эстов, по ней они спускались на поля, – ответил Скорин, улыбаясь. – Здание, у которого мы остановились, барон, здание Большой гильдии, сооруженное в начале пятнадцатого века. – Шлоссер сжал руку Скорина, подтолкнул его; Шлоссеру не нравилось, что они остановились. – Впереди вы видите церковь Оливисте. – Вновь остановившись, Скорин показал на церковь. – Она построена в пятнадцатом веке. – Он замолчал и тростью остановил проходившего мимо невысокого мужчину с портфелем под мышкой. – Вальтер? – спросил он. – Узнаешь меня?

Мужчина остановился и сквозь темные очки посмотрел на капитана.

– Что вам угодно, господин капитан?

Шлоссер отстранил Лоту, обратился к прохожему:

– В чем дело?

– Не могу знать, господин майор. Господин капитан ошибся, ответил мужчина.

– Сними очки, Вальтер, – сказал Скорин.

Лота вздрогнула от звука его голоса. Шлоссер, сжав локоть русского, сухо сказал:

– Идемте, капитан.

– Сними очки, – повторил Скорин, не двигаясь с места.

Мужчина снял очки, удивленно посмотрел на барона. Капитан вздохнул, сделал шаг назад, и Лота увидела, что в руке у него не трость, а узкий стальной клинок. Русский ударил, ударил молниеносно, клинок вошел в грудь по самую рукоять. Капитан сжимал костяную ручку, и труп стоял перед ним, а капитан смотрел покойному гестаповцу в лицо. Все застыли, словно невидимый режиссер остановил кадр. Затем бестолково засуетились, но никто не решался тронуть русского, который продолжал смотреть на покойника.

– Отдайте это господину гауптштурмфюреру, – сказал Скорин подскочившему охраннику. Он опустил трость, и тело упало.

– В машину, – скомандовал Шлоссер, – а я останусь.

– Минуту… – Скорин ногой повернул труп и сказал: – Теперь можно спать спокойно.

Он подсадил Лоту в машину, сел сам и, откинувшись на сиденье, закрыл глаза...