Элла живет в волшебном королевстве, но волшебство не всегда бывает в радость. По крайней мере, дар, которым наградила ее при рождении одна фея, основательно осложняет Элле жизнь. И Элла решает отправиться на поиски феи, чтобы уговорить ее забрать этот волшебный дар обратно…

Эта сказочная, остроумная и трогательная история принесла ее автору, Гейл Карсон Ливайн, мировую славу и множество поклонников, а в 2004 году по мотивам книги был снят музыкальный фильм с Энн Хэтэуэй в главной роли, однако, в нем рассказана совсем другая история...

Формат fb2

...Лестница была винтовая, и перила просто созданы для того, чтобы по ним кататься. Я едва поборола искушение съехать с самого верха – а то угодила бы прямо в объятия Люсинде, честное слово. Заслышав ее голосок, я метнулась по лестнице. Очутившись на площадке, я наобум открыла какую-то дверь – она вела в коридор. Тихонько закрыв дверь за собой, я соскользнула на мраморный пол и привалилась к ней спиной, вытянув ноги.

А вдруг отец и вправду будет счастлив благодаря этому дару? Вдруг Люсинде наконец-то удалось сделать подарок, от которого одаренным станет хорошо? Я собралась с силами и представила себе, какой будет их семейная жизнь. Может быть, любовь ослепит отца и он не будет замечать недостатки мамочки Ольги?

Шаги по лестнице, конечно, были слышны, но я их проворонила. Дверь у меня за спиной распахнулась. Я рухнула навзничь – и обнаружила, что гляжу снизу вверх не на кого-нибудь, а на Чара.

– Ты не ушиблась? – испугался он, опускаясь на колени.

Я села, вцепилась Чару в рукав, втащила принца в коридор и закрыла дверь.

– Нет.

– Хорошо. – Он встал.

По-моему, он улыбался, но, может быть, и с издевкой. В коридоре было темно и не видно. Что он подумает о таком моем поведении? Как он считает, почему я прячусь?

– Я думала, ты до сих пор проверяешь пограничные войска. Не заметила тебя среди гостей.

– Мы только сегодня утром вернулись. Опоздали на церемонию – я едва успел заметить, как ты бежишь вверх по лестнице.

И он замолк – наверное, ждал, когда я все объясню. А я не стала, а он был вежливый и ничего не спросил.

– Отец жил здесь, когда был маленький и новый дворец еще не построили, – сказал Чар. – Он говорит, тут где-то есть тайный ход. Считается, ход берет начало в какой-то комнате на этом этаже.

– А куда он ведет?

– Вроде бы в туннель подо рвом. Отец много раз пытался его найти.

– Пошли поищем?

– Тебе правда хочется? – По голосу было слышно, что ему не терпится. – Ты ведь пропустишь маскарад…

– Ну его, этот маскарад. – И я рывком открыла ближайшую дверь.

Навстречу нам хлынул свет – и я увидела, что Чар улыбается безо всякой издевки. Наоборот, он сиял почище Яблочка!

Мы оказались в спальне с пустым платяным шкафом и двумя большими окнами. Простучали стены – не отзовется ли стук гулким эхом, выдавая пустое пространство; прощупали – нет ли замурованных проходов. Проверили пол, гадая, кому и зачем был нужен этот ход.

– Чтобы предупреждать Фрелл об опасности, – предположил Чар.

– Чтобы унести ноги от чокнутой феи.

– Чтобы избежать наказания.

– Чтобы улизнуть со скучного бала.

– А вот это наверняка, – согласился Чар.

Правда, какой бы ни была причина для побега, средства мы так и не обнаружили. Впрочем, каждую следующую комнату мы обследовали с куда меньшим рвением, чем предыдущую, и довольно скоро наши поиски превратились в прогулку. Мы не спеша шли по коридору, открывали двери, заглядывали в них. Если там было что-то интересное, заходили и смотрели пристальнее.

Я выдумывала какое-нибудь дурацкое объяснение, почему я застряла наверху.

– А ты догадался, почему я тут закрылась? – спросила я.

– Понятия не имею. – Чар распахнул очередную дверь. Ничего стоящего.

– Чтобы избежать соблазна.

– Какого соблазна? – Он улыбнулся, понимая, что сейчас я его посмешу. Уже привык. Теперь придется постараться.

– Неужели сам не знаешь?

Он помотал головой.

– Соблазна прокатиться по перилам!

Он засмеялся – да, не ожидал такого.

– А почему ты лежала?

– Вовсе я не лежала. Я сидела.

– Так скажи, почему ты сидела.

– Играла, как будто я съезжаю по перилам.

Он снова засмеялся:

– Зря ты не съехала. Я бы поймал тебя внизу.

До нас донеслись звуки оркестра – медленная аллеманда.

Коридор упирался в заднюю лестницу, на каждой площадке которой были другие двери, а они вели в другие коридоры – все более или менее одинаковые.

– Стоит зазеваться, и мы обыщем все комнаты по второму разу, – проговорил Чар. – И разницы не заметим.

– У Гензеля с Гретель были камешки и хлебные крошки, чтобы отмечать путь. А у нас ничего.

– Ерунда, мы богатые. А они были нищие. У нас наверняка что-нибудь найдется. – Он оглядел себя и покрутил костяную пуговицу на камзоле, пока она не оторвалась. В дырочку было видно полосатую шелковую рубашку. Я в изумлении смотрела, как он кладет пуговицу на плиточный пол в коридоре, который мы прошли, в шаге от выхода.

– Сразу будет видно, сколько мы осмотрели и сколько осталось. – Чар хохотнул. – Вот как я роняю свое достоинство – а ведь даже ниоткуда не съезжал!

Мы облазили шесть коридоров, но тайных ходов так и не обнаружили, а когда пуговицы на камзоле у Чара кончились, поднялись по задней лестнице. Наверху был открытый переход в соседнюю башню. Мы ринулись туда, в лицо нам хлестал ледяной ветер.

Раньше в башне был зимний сад с деревцами в кадках. Я уселась на каменную скамью. Здесь было холодно, зато безветренно.

– Интересно, заглядывают ли сюда королевские садовники. Эти деревья – они все засохли? – спросила я.

– Не знаю. – Чар глядел на скамью. – Ну-ка, встань.

Я, конечно, послушалась. Он пихнул ногой сиденье, и оно сдвинулось.

– Съемное! – воскликнул Чар.

– Наверное, здесь хранят садовые инструменты, – предположила я, пока мы вдвоем с натугой поднимали сиденье.

Я оказалась права, но не совсем. Внутри мы обнаружили лопату, ведерко и грабельки. И паутину, и следы пребывания мышей, хотя как туда пролезли мыши – ума не приложу. И кожаный фартук. И кое-что еще.

Чар отбросил фартук в сторону, а под ним оказались перчатки и пара туфелек. Перчатки были дырявые и грязные, а вот туфельки сверкали как новенькие. Чар бережно достал их.

– По-моему, они хрустальные.

Он хотел, чтобы я взяла обе, а я не поняла его и схватила только одну, а вторая упала. За миг до того, как туфелька упала на пол, я чуть не расплакалась – жалко было этой красоты – и сжалась, представив себе, как она зазвенит. Но туфелька не зазвенела. И не разбилась. Я подняла ее и постучала по ней пальцем. Ну точно ногтем по стеклу.

– Попробуй надень.

Хрустальные туфельки оказались мне точно впору. Я приподняла подол и показала Чару, как они отлично сидят.

– Встань.

– Что ты, они наверняка треснут! – Мне было ужасно трудно усидеть на месте – ведь Чар отдал мне приказ.

– Может, и нет.

Я встала. Шагнула. Подошва податливо гнулась при ходьбе. Я изумленно повернулась к Чару.

Тут до меня снова донеслись музыкальные аккорды – оркестр играл далеко-далеко внизу. Я сделала несколько танцевальных па. Потом пируэт.

Чар поклонился:

– Не полагается, чтобы дама танцевала в одиночестве.

До сих пор я танцевала только в пансионе – в паре с соученицами или учительницами. Чар взял меня за талию, и сердце у меня заколотилось – совсем не в величавом ритме танца. Я подобрала подол. Чар взял меня за свободную руку. Его прикосновение согревало, успокаивало, будоражило, околдовывало – все одновременно.

И мы танцевали целую вечность – Чар церемонно объявлял каждый танец: гавот, медленная сарабанда, куранта, гальярда.

Мы танцевали, пока не умолк оркестр. Один раз между танцами Чар спросил, не хочу ли я вернуться на праздник:

– Тебя, наверное, ищут.

– Возможно.

Хетти с Оливией теряются в догадках, куда я подевалась. Отцу с мамочкой Ольгой не до меня. Но возвращаться мне нельзя. Вдруг Люсинда еще там?

– А ты туда хочешь?

– Нет. Я приехал только повидаться с тобой. Проверить, что ты благополучно добралась до дома, – уточнил он.

– Благополучно. Сэр Стивен прекрасно обо мне заботился, а великаны приняли очень радушно. А тебе удалось поймать еще огров?

– сзах, суСС финг мООнг псиССайбуСС. («Да, и они очень вкусные».)

Я засмеялась. Ну и акцент у него!

Чар сокрушенно пожал плечами:

– Вот и они тоже смеялись и не слушали меня. Лучше всех получалось у Бертрама – ему они повиновались через раз.

Снова заиграла музыка – величественная павана. Можно танцевать и болтать.

– Одна фея пожаловала моему отцу и мачехе удивительный дар. – Я рассказала, в чем дело. – Как тебе такой подарок?

– Любовь должна быть настоящая, а не наколдованная.

Вспомнив, что устроил отец, когда хотел выдать меня замуж, я ответила:

– Браки бывают вынужденные – если все равно придется пожениться, может, лучше любить друг друга.

– Ты правда так думаешь? – нахмурился Чар. – Я не согласен.

– Тебе-то что, ты кого угодно можешь выбрать! – ляпнула я.

– А ты разве нет?

Я побагровела – ну вот, едва не проболталась про проклятие!

– Наверное, могу, – выдавила я. – И вообще маленькие мы еще, нам рано жениться и замуж выходить.

– Да ну! – усмехнулся Чар. – Я тебя старше.

– Ну, значит, я еще маленькая, – упрямо мотнула я головой. – И волшебный дар просто кошмарный. Я бы взбесилась, если бы меня заставили кого-то полюбить.

– Согласен. Любовь нельзя навязывать.

– Ничего нельзя навязывать!

Идиотская реплика в адрес будущего короля – но я-то имела в виду Люсинду.

– Да, лучше этого избегать, – серьезно ответил Чар.

Оркестр умолк, и мы сели на скамью и стали смотреть, как медленно темнеет небо.

Мы то разговаривали, то молчали. Чар подробно рассказал про охоту на огров. А потом вдруг сообщил, что через два дня уезжает, – ему предстояло провести год при дворе короля Айорты.

– Целый год!

Я слышала, что будущие правители Айорты и Киррии часто подолгу гостят друг у друга при дворе. Благодаря этому обычаю нам удавалось вот уже двести лет жить в мире. Но прямо сейчас…

Увидев, как я огорчилась, Чар улыбнулся:

– Отец говорит, сейчас самое время. Я буду тебе писать. Ты будешь знать обо всем, чем я занимаюсь. А ты мне напишешь?

– Да, только я ничем не занимаюсь, или почти ничем. Буду сочинять, а ты догадывайся, что правда, а что нет.

Снизу донеслись цоканье копыт и шум колес – праздник кончился. Я выглянула в окно. Отец с мамочкой Ольгой провожали гостей, Хетти и Оливия стояли рядом. Люсинда держала мамочку Ольгу под руку.

– А фея-то еще здесь, рядом с невестой, – проговорила я.

Чар подошел ко мне:

– Решила, наверное, остаться и проследить, хорошо ли действуют ее чары.

– Правда? Ты так считаешь?

– Не знаю. – Он увидел, какое у меня стало лицо. – Хочешь, я велю ей уехать. Вряд ли ей захочется ссориться с принцем.

– Не вздумай! – На принцев Люсинде наплевать, а если принц превратится в бельчонка, тем более. – Давай посмотрим, что будет.

Когда отъехало еще несколько карет, Люсинда нежно поцеловала отца и мамочку Ольгу в лоб. Потом воздела руки и запрокинула голову навстречу сумеречному небу. На один ужасный миг я подумала, что она меня заметит. Нет – просто улыбнулась своей ослепительной улыбкой и растаяла в воздухе.

Чар охнул.

Я вздохнула с облегчением.

– Ну, теперь пошли вниз, – сказала я. – А то меня и в самом деле примутся искать.

Совсем стемнело, мы едва разбирали дорогу. Через несколько минут мы очутились на площадке с винтовой лестницей, ведущей в бальный зал.

– Никого, – заметил Чар. – Можно поддаться искушению.

– Только если ты тоже съедешь.

– Тогда я первый – и поймаю тебя внизу.

И он соскользнул по перилам легко и непринужденно – и я сразу заподозрила: наверняка он годами тренировался в родном дворце.

Настала моя очередь. Перила были – мечта: гораздо длиннее и круче, чем дома. Пол стремительно приближался – но внизу стоял Чар. Он подхватил меня на руки и закружил в воздухе.

– Давай еще! – воскликнул он.

Мы побежали наверх. Чар у меня за спиной сказал:

– Погоди, еще покатаешься на перилах у нас дома!

У него дома? Когда?!

– Ну, я поехал! – И он соскользнул вниз.

Я последовала за ним. И промчалась почти до самого низа, когда дверь отворилась. Чар подхватил меня на глазах у моего потрясенного отца и новых родственниц. Чар их не видел и крутанул меня, как в тот раз, но замер на полуобороте. Чинно поставил меня на пол и поклонился отцу и мамочке Ольге; лишившийся пуговиц камзол распахнулся. От смеха Чар не мог выдавить ни слова.

Отец кривовато усмехнулся. Мамочка Ольга глупо улыбнулась. Оливия озадаченно наморщила лоб. Хетти просияла. Я воспользовалась их замешательством и поскорее прикрыла хрустальные туфельки подолом.

– Спасибо, что почтили нас своим присутствием, ваше высочество, – проговорил отец, давая Чару время опомниться.

Времени не хватило.

– Вы… – Взрыв хохота. – Мои наилучшие пожелания… – Хохот. – Зароком чего служат… – Раскат хохота. – Ох, простите. Я смеюсь… – снова хохот, – не над вами. Прошу вас, поймите… – Чар умолк, вытирая выступившие на глазах слезы.

Отец тоже хохотнул. Я не выдержала и рассмеялась, держась за перила, чтобы не упасть. Ничего не могла поделать, хотя и не сомневалась: Хетти мне этого так не оставит...