«Капитан Фракасс» – лучший роман известного французского писателя и поэта Теофиля Готье (1811-1872). Он был издан в 1863 году и сразу же снискал себе шумный читательский успех и восторженные отзывы критики. Романтическая любовь двух главных героев – Изабеллы и Сигоньяка, – ожившая под талантливым пером, история Франции XVII, жизнь и судьба кочующей по стране бродячей актерской труппы, где, как в зеркале, отразились и пороки, и добродетели человечества – все это найдет читатель на страницах знаменитого романа.

формат fb2

...– Много у тебя в трактире постояльцев? – спросил Валломбрез. – И что за народ?

Било собрался ответить, но герцог опередил его:

– Впрочем, к чему хитрить с таким плутом, как ты? Что это за женщина, которая занимает комнату, выходящую в переулок напротив моего дома? Окно ее третье от угла… Отвечай живее! За каждый слог получишь по золотому.

– За такую цену надо быть очень честным, чтобы пользоваться лаконическим стилем, столь ценимым древними. Тем не менее, желая доказать, насколько я предан вашей светлости, произнесу одно лишь слово: Изабелла!

– Изабелла! Прелестное, романтическое имя! – воскликнул Валломбрез. – Но не злоупотребляй спартанской сдержанностью. Не скупись на слова и расскажи подробно все, что ты знаешь об этой особе.

– Повинуюсь приказанию вашей светлости, – с поклоном ответил дядюшка Било. – Мой погреб, моя кухня и мой язык всецело к вашим услугам. Изабелла – актриса из труппы господина Ирода, квартирующей ныне в гостинице «Герб Франции».

– Актриса, – разочарованно протянул молодой герцог. – Судя по ее скромному и чинному виду я скорее принял бы ее за благородную даму или зажиточную горожанку, чем за странствующую комедиантку.

– И не мудрено: у этой девицы самые приличные манеры, – подхватил Било. – Она играет роли простушек не только на театре, но и в жизни. Добродетель ее хоть и подвергается частым нападениям по причине миловидной наружности, однако не потерпела ни малейшего ущерба и вправе носить покрывало девственности. Никто лучше ее не умеет отвадить любезника сухой и холодной учтивостью, не оставляющей никаких надежд.

– Это мне нравится, – заметил Валломбрез. – Ничто не отталкивает меня так, как чрезмерная доступность. Я не терплю крепостей, которые капитулируют, не дождавшись осады.

– Хотя вы отважный, блистательный полководец, не привыкший к сопротивлению, эту крепость с одного раза не возьмешь, – сказал Било, – тем более что ее бдительно охраняет преданная любовь.

– Значит, у этой скромницы Изабеллы есть любовник! – вскричал герцог торжествующим, но одновременно раздосадованным тоном, ибо, с одной стороны, он не верил в женскую добродетель, а с другой, его обозлило, что у него есть соперник.

– Я сказал «любовь», а не «любовник», – настойчиво, хоть и почтительно подчеркнул трактирщик, – это совсем не одно и то же. Вы, ваша светлость, достаточно опытны в сердечных делах, чтобы уловить это различие, как бы тонко оно ни было. У женщины, у которой есть любовник, может быть и второй, как поется в песне, но женщину, у которой есть любовь, невозможно или очень трудно победить. Она уже владеет тем, что вы ей предлагаете.

– Ты рассуждаешь так, словно изучал «Искусство любви» и сонеты Петрарки, – сказал Валломбрез. – А я считал тебя знатоком лишь по части вин и соусов. Кто же предмет этой платонической страсти?

– Один из актеров их труппы, – отвечал Било. – Я даже подозреваю, что он вступил в нее только из-за любовных дел, уж очень он, на мой взгляд, не похож на простого комедианта.

– Ну вот, вы можете быть довольны, – обратился кавалер де Видаленк к приятелю, – на вашем пути встают непредвиденные преграды. Не каждый день встретишь добродетельную актрису. Вот задача, достойная вас. И приятное разнообразие после знатных дам и куртизанок.

– Ты уверен, – настаивал герцог, – что целомудренная Изабелла не дарит своими милостями этого хлыща, которого я уже ненавижу всей душой?

– Сейчас видно, что вы ее не знаете, – возразил дядюшка Било. – Это белая голубка, которая лучше умрет, чем запятнает свое оперение. Когда по ходу пьесы ей надобно поцеловаться, видно, как она краснеет под гримом и даже незаметно вытирает щеку тыльной стороной руки.

– Да здравствуют гордые и строптивые красавицы, непокорные узде! – воскликнул герцог. – Я отстегаю ее хлыстом, и она у меня будет ходить шагом, иноходью, рысью, галопом, будет проделывать все курбеты, какие мне захочется.

– Позвольте вам сказать, ваша светлость, что таким манером вы ничего не добьетесь, – заявил дядюшка Било, отвешивая смиреннейший поклон, как и подобает человеку, стоящему на самых последних ступеньках общественной лестницы, когда он осмеливается противоречить лицу высокопоставленному.

– А что, если я пошлю ей в футляре из шагреневой кожи серьги с крупным жемчугом, ожерелье из золотых цепочек в несколько рядов, скрепленных драгоценными камнями, браслет в виде змеи с рубинами вместо глаз?

– Она отошлет вам назад все эти сокровища и велит передать, что вы ошиблись адресом. В отличие от большинства своих товарок, она не корыстна, и, что весьма редко в женщине, глаза ее не загораются от блеска драгоценностей. Бриллианты в богатой оправе для нее просто мусор.

– Странный, неправдоподобный образчик женской породы! – сказал озадаченный герцог де Валломбрез. – Без сомнения, она хочет своей мнимой скромностью принудить к женитьбе этого бездельника, который, должно быть, очень богат. Таким тварям нередко приходит фантазия стать матерью приличного семейства и явиться в обществе почтенных дам, потупив взор и приняв вид недотроги.

– Ну так женитесь на ней, если иного средства нет, – смеясь, предложил Видаленк. – Титул герцогини способен смягчить самую жестокосердую.

– Постой, постой, не будем торопиться, – остановил его Валломбрез, – надо сперва вступить в переговоры. Поищем способа приблизиться к этой красотке, чтобы не вспугнуть ее.

– Ну, это легче, чем покорить ее сердце, – заметил Било. – Нынче вечером в зале для игры в мяч состоится репетиция завтрашнего представления; кое-кто из местных театралов будет туда допущен, а вам стоит лишь назвать себя, как двери распахнутся перед вами. Кроме того, я заранее шепну словечко господину Ироду, он мой большой приятель и ни в чем мне не откажет; однако же, по моему скромному разумению, вам лучше бы направить свои домогательства на мадемуазель Серафину, она не менее хороша, чем Изабелла, и в своем тщеславии мигом растает перед таким искателем.

– Но я-то влюблен в Изабеллу, – оборвал его герцог сухим, не допускающим возражений тоном, которым умел пользоваться при случае, – в Изабеллу и ни в кого более, слышите, господин Било! – И, запустив руку в карман, он небрежно рассыпал по столу целую дорожку золотых монет: – Получите за вино, а сдачу оставьте себе.

Трактирщик аккуратно подобрал золотые и по штучке опустил их на дно кошелька. Молодые люди встали, надвинули шляпы до бровей, набросили плащи на одно плечо и удалились из гостиницы....